Подход к некоторым понятиям психологии с точки зрения физики работы нейронных сетей

(Где Вы, Оппенгеймеры в психологии?)

Существует область знаний, которая называется нейрофизиологией. Она занимается живыми клетками, нейронами, мембранами, ядрами, митохондриями, дендритами, аксонами и их строением. Учёные снимают электроэнцефалограммы и пытаются определить географию мозга, т.е. области активности, отвечающие за какой-либо вид деятельности. Существует область знаний, которая называется психологией. Она занимается человеком, как таковым, делит людей на группы по образу мышления и поведения, тестирует их, фиксирует нормальные типы и отклонения от них и пытается прогнозировать поведение и на этой основе объяснять человеческую деятельность. Между этими двумя областями существует разрыв, т.к. ни одна из них не объясняет механизмов возникновения интеллекта, физических и биологических механизмов работы памяти, физики и энергетики мозга и механизмов развития процессов мышления.

Известно, что все прорывы в науке возникали на стыке различных областей знаний. В связи с последними достижениями в области изучения физики работы компьютерных и нейронных сетей, электрики работы нейронов мозга и в области психологии и синергетики можно предположить, что на этом стыке может возникнуть прорыв, который сделает психологию более точной наукой и в этом качестве приблизит её к физике и математике.

Что умеют делать нейроны в процессе мышления? Только одно - организовываться в нейронные сети, связывающие их друг с другом, и пропускать по ним биоэлектрические сигналы, связывающие их с сенсорикой и с моторикой. Как происходит эта организация? Мозг представляет собой большую сеть нейронов. Восприятие мозгом объектов внешнего мира является отражением, на определенном уровне точности, фрагментов сети внешнего мира на сетевую структуру мозга. Говоря о точности, мы имеем в виду способность мозга на основе абстракций строить модели систем внешнего мира и прогнозировать дальнейшее поведение этих систем для получения преимуществ опережающего управления в целях улучшения своего самочувствия. Если точность модели перестаёт нас устраивать, то мозг пытается заменить данную модель на более точную. Например, заменяет модели законов Ньютона на модели законов Эйнштейна и т.п. Можно сказать, что у каждого человека в голове существует свой виртуальный модельный мир, и что вся наша наука в определённой степени фантазийна, т.к. описывает внешний мир всегда на определённом уровне абстракций и всегда с какой-то точностью.

Воздействие на нашу сенсорику (зрение, слух, обоняние и т.д.) с её дендритами и аксонами можно представить себе, как корни растущего в слоях мозга нейронного "дерева знания". И так много раз в одном и том же объёме мозга, только разные корни и деревья разные. Деревья запоминаются в одном и том же объеме, как голограммы в кристалле и проявляются при его повороте. Эти деревья живые и постоянно изменяются от более грубых (абстрактных) к более тонким (детальным) при повторении и уточнении. Далее к ним по пути прирастают корни (тормозящие и поощряющие) от эмоционального и речевых центров (Брока и Вернике). И это динамика живет, то разрастаясь, то сворачиваясь. Далее дерево растёт к нейронам моторики, запуская их в работу (или не запуская) при превышении порогов накопления химии на мембранах. Этот лес можно заставить так или иначе "зашуметь" при воздействии на одно или нескольких деревьев. "Деревья" знаний питаются не только от корней (сенсорики), а и от веток и листьев (синапсов),- на пересечении с другими деревьями. Таким образом создается "лес" - модель мира. Лес живой, он постоянно "шумит" (взаимодействует с организмом), "загрубляя излишне точные и уточняя грубые модели, при этом создавая и согласуя ритмы (отсюда влияние природы и музыки), поскольку ритмичная работа энергетически "выгоднее" хаотичной. Вообще говоря, существующую классификацию моделей (математические, физические, имитационные) следует дополнить моделями нейронными. Последние также отображают свойства и поведение реальных объектов с определенной точностью, определяемой глубиной наших "деревьев знаний" (их разветвленностью), как от реальных объектов и явлений, полученных от сенсорики, так и от виртуальных, полученных "изнутри" (от других "деревьев знаний"). Желаемая каждым точность его нейронных моделей определяется мотивацией (читай Самочувствием),- неким внутренним функционалом, реализуемым, наверное, эмоциональным центром (через "ветви" и "листья").

Нейронов в мозге очень много (по разным оценкам от 10¹¹ до 10¹²). Питание и поощрение (энзимы и т.п.) поступает к ним в весьма ограниченных количествах. Для того, чтобы выживать и получать поощрение в условиях ограниченных ресурсов, нейроны стараются максимально помогать друг другу, используя то свойство, что после "срабатывания" (акта генерации, т.к. нейроны – динамические элементы) потребности в ресурсах у них резко снижаются. При этом они пытаются "запустить" в работу все схожие цепочки нейронов и цепочки, с которыми они были когда-то связаны. Внешне мы воспринимаем это, как проявление памяти. Одной из основных задач мозга является гашение очагов возбуждения, - цепочек нейронов, которые сами не могут завершить работу и постоянно расходуют ресурсы.

Если долго не удаётся погасить очаг возбуждения за счёт механизмов памяти, то мозг привлекает вариативный механизм фантазий (другое полушарие). Если не помогает и это, то привлекается механизм Веры в виде некой нейронной структуры, формируемой отчасти врождённо, отчасти от воспитания. Для кого-то это явление природы, для кого-то это Идол, для кого-то это Бог (Мусульманский, Христианский и т.п.). Таким образом решается трудный для любой религии и человека вопрос о месте нахождения образа (модели) Бога. Он, как некое нейронное образование – мыслеформа, у каждого в голове, и у каждого свой. Отсюда следует и положительная роль Веры, как необходимого механизма работы мозга, поскольку она улучшает самочувствие. Поверив, что всё то, чего мы не знаем - от Бога или обращаясь к нему с молитвой, мы освобождаем ресурсы мозга для других важных для организма дел. Отсюда и факты самоизлечения, и другие "чудеса" религии.

Л.Б. Емельяновым-Ярославским была предложена упрощенная модель индуктивного автомата, которая программно реализовывалась на современном персональном компьютере. На модели индуктивного автомата, было показано, что процессы, протекающие в интеллектуальной сфере человека, определяются работой памяти, управляемой эмоциональным центром. В работе была реализована весьма упрощенная концепция образования и работы модели мозга, а также проведены некоторые эксперименты с моделью мозга. Работа мозга становится ещё более простой и понятной, если рассматривать ее, в первую очередь, как направленную непосредственно на улучшение жизни клеток – нейронов, составляющих мозг, и лишь во вторую - как на работу устройства, обеспечивающего интеллект. Понятно, что при таком понимании задачи о мозге, центром ее становится определение необходимых и достаточных свойств нейрона, из которых бы следовало, во-первых, то, что разряд в нейроне необходим самому нейрону и, во-вторых, что самоорганизация нейронных ансамблей идёт в направлении оптимизации самочувствия.

Процессы в эмоциональной сфере, включающей в себя область психики, определяются работой эмоционального центра управляемого памятью. В данной модели, основанной на нейронно-энергетической концепции мозга, предполагается достаточным существование четырёх элементов памяти - четырёх особых нейронных ансамблей, осуществляющих управление расходованием и поступлением питания в эмоциональный центр. Два из них увеличивают или уменьшают критический возраст нейронов ансамблей и этим влияют на их потребности в питании, два других управляют питанием эмоционального центра и тем самым влияют на оперативное поступление питания. Сами эти четыре особых ансамбля имеют входные связи от многих других ансамблей, в которых конкретизируются некоторые базовые понятия психики, такие как "Я", "Он", "Мой", "Хочу", и другие. Рассмотрим, как это все происходит на модели индуктивного автомата, и попробуем описать процессы, которые можно соотнести с состояниями "Я", "Хочу", "Боюсь", "Должен" и многими другими из того, что составляет сферу психики. Индуктивный автомат представляет собой упрощенную модель интеллектуальной и эмоциональной сферы человека.

Чтобы сделать этот материал доступным для тех, кто об индуктивном автомате узнаёт впервые, начнём с описания главных положений нейронно-энергетической концепции мозга, по ходу изложения привязывая эти положения к функционированию эмоционального центра. В основе принятой концепции лежат свойства некоторого гипотетического нейрона: нейрон существует потому, что может себя ремонтировать, затрачивая на это энергию, получаемую в виде питания от среды. Когда питания больше чем требуется, в нейроне образуется резерв, когда меньше чем нужно – резерв расходуется. Когда резерва нет, и питания требуется больше, чем поступает – нейрон погибает. Когда резерв превышает некоторый порог, возникает возможность размножения. Величиной резерва и скоростью его изменения определяется самочувствие нейрона, влияющее на происходящие в нём внутренние процессы и являющееся основным выходным параметром, влияющим на другие нейроны.

Нейрон стареет, то есть изменяет некоторые свои свойства со временем. Свойства эти определяются количеством требуемого в единицу времени питания и возбудимостью. Возбудимость – это вероятность особого события – разряда, после которого происходит снижение возраста нейрона, т.е. некоторое обновление, как бы омоложение. При разрядах потребление питания в нейроне увеличивается, но потребности в нём после разрядов снижаются. Таким образом, в данной модели мозг – это большое множество нейронов, решающих задачу своего существования в условиях ограниченного питания путем постоянной организации взаимного стимулирования разрядов в связанных нейронных цепочках, добиваясь снижения своих потребностей в питании и улучшения самочувствия.

Задача снижать потребности в питании – это внешняя, объективная задача многих клеточных систем. При дарвиновском понимании эволюции путем конкуренции и естественного отбора решение этой задачи тоже происходит, но здесь одновременно существует необходимость решать и другую задачу - оперативную задачу оптимизации самочувствия. В индуктивном автомате самочувствие определяется как некоторая функция от резерва питания и скорости его изменения. Что же такое самочувствие в каждой физической реальности является важнейшим вопросом миропонимания. Трудно представить себе акт появления самочувствия из основных физических параметров, поэтому остаётся предположить, что это свойство является одним из первичных для живого, наряду с массой и энергией.

Память индуктивного автомата представляет собой множество нейронных ансамблей по способу образования соотнесенных с объектами и ситуациями внешнего и внутреннего мира. Каждый элемент памяти – это цепочка нейронов, связанных между собой некоторым количеством возбуждающих связей, при отсутствии тормозных. Самое важное свойство такого нейронного ансамбля в том, что он представляет собой группу взаимопомощи: генерирующий разряды нейрон вовлекает в генерацию другие нейроны группы и помогает «омоложению» всей группы. Первичный внутренний смысл работы памяти именно в том, что она нужна сама себе. А вторичный – она становится активной моделью внешнего мира, требуя от автомата согласования его поведения со своим оперативным состоянием. Поскольку между разными ансамблями имеются и возбуждающие и тормозные связи, то следом возникают динамические группы взаимопомощи ради решения задачи омоложения, но уже на уровне групп ансамблей, соотносящихся со сложными внешними ситуациями.

Предполагаемые свойства нейрона таковы, что при работе ансамбля существуют два активных состояния: высокочастотной и низкочастотной генерации. Первое состояние выгодно, т.к. при этом происходит глубокое омоложение нейронов ансамбля при относительно небольших затратах питания. Оно, как правило, короткое и автоматически переводит нейроны в состояние покоя. Это соответствует осознанию объекта, с которым соотносится ансамбль. Оно “сильное” в том смысле, что воздействие ансамбля по его связям на другие ансамбли велико и способствует их ассоциативному вовлечению в генерацию при возбуждающих связях и принудительному гашению в них генерации при тормозных связях. Состояние низкочастотной генерации ансамбля продолжительно и энергетически невыгодно, поскольку за время генерации возникает большой расход питания. Но это состояние сравнительно легко возникает и является в дальнейшем очагом возбуждения. При этом базовая задача индуктивного автомата - экономить питание, сводится к задаче гасить очаги возбуждения. Для её решения нужно, чтобы такой ансамбль из состояния очага возбуждения перешел в состояние высокочастотной генерации и снизил расход питания.

Процессы перехода ансамбля из состояния покоя в состояние очага возбуждения и из состояния очага возбуждения в состояние высокочастотной генерации и затем в состояние покоя сильно зависят от общего самочувствия автомата. Для первого перехода желательно, чтобы самочувствие было "хорошим", для второго - "плохим". Такое чередование фаз создается работой возникшей колебательной системы: память – эмоциональный центр. Состояние "плохо" в памяти из-за накопления очагов возбуждения переводит эмоциональный центр также в состояние "плохо", а это способствует гашению очагов возбуждения и образованию состояния "хорошо" в памяти и в эмоциональном центре и появлению новых очагов возбуждения. Состояние "плохо" способствует гашению очагов возбуждения, но из-за пороговых свойств нейрона часто не является достаточным.

Если на очаг возбуждения в это время приходит какая-то помощь в виде возбуждения от рецепторов или от других ансамблей, то автомат должен осуществить какое-то определенное внешнее поведение: найти или создать ситуацию, соответствующую очагам возбуждения и, таким образом, придти к пониманию чего-то. Если очаг возбуждения долго не гасится или гасится, не переходя через состояние высокочастотной генерации, то у ансамбля растут внутренние связи. Это создает у ансамбля повышенную возбудимость и повышенную вероятность снова стать очагом возбуждения. Такой ансамбль становится доминантой. От него будет формироваться новая группа очагов возбуждения – новое "желание". Внешне оно часто проявляется как неосознаваемое. Например, не удалось сразу вспомнить имя знакомого человека. И хотя необходимость в этом уже прошла, но доминанта уже успела образоваться, и через какое-то время и уже "не к месту" имя может "всплыть".

Основой эмоционального центра является наличие множества некоторых особых нейронов. Первая их особенность в том, что между ними нет связей и решить задачу омоложения за счет групповой взаимопомощи они не могут. Вторая их особенность заключается в очень высокой скорости старения. Это проявляется в том, что у нейронов эмоционального центра рано наступает критический возраст, после которого необходимость в количестве питания начинает быстро нарастать и в десятки раз превышать его среднее потребление. Если представить себе график возрастного распределения нейронов эмоционального центра, то состояние эмоционального центра можно будет определять видом возрастного распределения множества образующих его нейронов. У нейронов с возрастом выше некоторого критического возбудимость вследствие необходимости в растущем количестве питания быстро нарастает. У них становятся возможны спонтанные генерации, переводящие их к началу шкалы возрастного распределения. Никогда не прекращающаяся работа нейронов эмоционального центра выражается в постоянной циркуляции их по возрастной шкале. Перенос нейрона справа налево может быть не только результатом снижения порога возбуждения, но и результатом внешних воздействий, которые вырабатываются при высокочастотных генерациях ансамблей памяти, работе рецепторных элементов и моторных элементов (мышц).

Внешнее воздействие облегчает возбудимость всех нейронов, но обновиться сумеют лишь те нейроны, для которых его величина окажется выше порога, т.е. уже достаточно глубоко продвинутых в критическую зону. Сигналы внешних воздействий переносят группы нейронов из критической зоны в начало возрастного распределения, уплотняя его, что создает на возрастном распределении некоторый нейронный пакет. Когда такой пакет придет к концу возрастной шкалы, он создаст дефицит питания и это будет как бы "просьбой" эмоционального центра к памяти прислать новые сигналы для удаления пакета. Но это будет не только просьба, а и помощь со стороны эмоционального центра к памяти, поскольку, как уже было сказано, состояние "плохо" способствует возникновению высокочастотной генерации ансамблей. Сигналы, поступающие от памяти, образуют на шкале возрастного распределения нейронов некоторый рельеф. Это приводит к образованию сигналов, согласующихся по величине и времени с этим рисунком. Если рисунок от памяти принудительный и поддерживается внешним, например, звуковым воздействием, и повторяется с некоторым периодом, то для согласования с рельефом эмоциональный центр должен уметь настроиться на этот период. Делает он это подстройкой величины критического возраста под значение периода, в чем и заключается его первое важнейшее умение.

Иллюстрацией сопоставимости поведения индуктивного автомата с человеком может быть образование такого рисунка собственными моторными средствами после прекращения поступления сигналов извне – человек в этих случаях пытается продлить внешний ритмический рисунок, как-то "отбарабанить" его руками, ногами или голосом. Здесь прослеживается связь с направлением рефлексологии в психологии. Управляющие воздействия со стороны эмоционального центра определяются только величинами его "хорошо" или "плохо" и скоростями их изменения.

Но ведь есть ещё ощущения, чувства, и уже совсем другое - чувствовать за целое. Чувства – это нечто сокровенно человеческое, это свойство биологической жизни, и об их сопоставлении с чем-то говорить бесполезно. Даже строго сравнить ощущения двух людей у нас нет принципиальной возможности. Но представить себе хотя бы как-то физику феномена чувств и ощущений хотелось бы. За счёт чего какая-то часть целого может чувствовать за целое? И вообще, что такое целое? Конструктивно для данной модели за целое можно принимать нечто, имеющее общую, единую моторику, умеющее изменять свои отношения с внешней средой. Ощущение своей целостности создается влиянием самоощущений на них же через воздействие на свою моторику.

Человек, как таковой, и стал возможен, благодаря наличию относительно простого механизма управления моторикой, для которого достаточным оказался язык “хорошо - плохо”, и вследствие того, что для энергетической оптимизации человека этого языка оказалось достаточно. Но чувственный мир человека бесконечно богаче серого мира его моторики. Положим, что существует некий язык ощущений и чувств. В мире имеют место самые разные превращения энергии и вещества. Каждое отдельное, разовое превращение можно характеризовать возникновением некоторого количества энергии, положительного или отрицательного. Мы будем это количество прямо соотносить с появлением боли или радости.

Поскольку мы говорим о некоторой сложной системе превращений происходящих в клетке, то в нейроне – эти превращения цикличны. Запасы энергии за период авторегулирования не изменяются или изменяются незначительно, но внутри периода эти изменения могут быть значительными и сложными. Они образуют некоторые рисунки. Какому-то рисунку отвечает ощущение - "красный", какому-то - "кислый", какому-то - "горячий". У нейрона может быть несколько свойственных его типу рисунков. Существует много типов нейронов со своими наборами рисунков. Собственные рисунки нейронов при разных условиях их работы и образуют алфавит ощущений. Из элементов алфавита строятся слоги, слова, фразы, которые и составляют полный мир ощущений и чувств.

Исходное положение "Роль эмоционального центра - чувствовать за целое" предполагает, что мир чувств создается в основном работой нейронов именно эмоционального центра. Именно им свойственно, да и энергетически выгоднее организовывать свою совместную работу в определенных комбинациях, отвечающих нашим чувствам. Среди особых свойств у нейронов эмоционального центра мы отмечали отсутствие взаимных связей, что делает невозможным для них организовываться в группы взаимопомощи. Однако отношения между нейронами могут быть не только за счет синоптических возбуждающих и тормозных связей, но и за счет биохимического или полевого взаимодействия. Пакет из однотипных нейронов будет устойчивее, чем из нейронов разных типов, так как взаимопомощь через поле самочувствия будет для них более заметной. При этом омоложение какой-то группы нейронов будет происходить легче, потребление питания будет меньшим, а самочувствие лучшим.

Всё это даёт возможность представить себе, в первом приближении, природу базовых ощущений, понять, откуда берутся “чистые” цвета и звуки. Человек – это феномен психический. В соответствии с предложенной концепцией все в мире, по крайней мере, в мире живом, использует механизм управления по самочувствию. Но если в эволюционном процессе самочувствие используется как цель при естественном отборе в условиях выживания в трудной и ограниченной по питанию среде, то для человека, в его цивилизованной фазе развития, оптимизация самочувствия становится самодовлеющей, самостоятельной задачей. Разнообразие путей ее решения и трудности на этих путях собственно и образуют мир психики, тогда как эволюционная фаза развития человека – это преимущественно мир физиологии с вкраплением психики. Как вполне самостоятельная задача, задача оптимизации самочувствия наиболее откровенно проявляется в искусстве, особенно в музыке, живописи, поэзии.

Речь.

После базовых тезисов: "разряд в нейроне нужен самому нейрону" и "целое ради части" возник и важный руководящий афоризм: "эстетическое первично", с очевидностью выявляемый в необходимости согласования в эмоциональном центре вида возрастного распределения с поступающими сигналами. "Пушкин" отличался от своих соплеменников тем, что гораздо острее чувствовал это рассогласование. Возможно, что природа гениальности - в ненормально большом весе третьего аргумента в алгоритме самочувствия, то есть в количестве нейронов, вновь возникающих при избыточном питании или погибающих при недостаточном питании или в величине резерва питания и скорости его изменения.

Работа фонем создает входные воздействия на другие зоны памяти и создаёт рисунок входных воздействий на эмоциональный центр. Этот рисунок создаёт свой рельеф на возрастном распределении. Согласованность установившегося рельефа и породившего его рисунка определяет эмоциональную оценку объекта. У "Пушкина" очень высокая эмоциональная чувствительность, благодаря чему все объекты будут для него недостаточно хороши. Он будет пытаться строить для них своё звуковое сопровождение – аккомпанемент, причем так, чтобы общий рисунок сигналов, приходящих на эмоциональный центр был бы лучше реального. Аккомпанемент будет преимущественно строиться из вербальных фонем отобранных ранее, когда "Пушкин" воспитывал себя в режиме "Глинки". Результатом будет то, что для часто встречающихся объектов в памяти будут формироваться два сильно связанных "слова" – зрительное и звуковое. Вместе они и составляют имя объекта. Трудных вопросов в плане детализации особенностей работы "Пушкина", много.

Постепенно речь становится достоянием всего племени. И хотя, чтобы породить высоко согласованные пары объект-имя, нужен "Пушкин", но оценить их эмоциональное совершенство и красоту, может почти каждый: "Пушкина" с восторгом слушают, запоминают, повторяют, распространяют и, в конечном счете, его находки приспосабливают к прагматике – к задаче общения, к пониманию объекта и ситуации через имя. С появлением речи становится возможным фантазирование и фантазирование ориентированное, то есть, мышление, и начинается новый исторический период развития человека.

Мышление, в частности, это и изобретательство с осознанной целью. Одной из основных задач в этот период, благодаря ее очевидной актуальности, становится запись речи, запись слов, Задача письменной речи - необходимость поставить в соответствие звукам, фонемам, морфемам и даже целым вербальным словам зрительные изображения. Одним из вариантов рациональной системы письменности оказывается опора на согласные звуки, другие варианты дадут начало иероглифической письменности. Очень важным здесь, однако, является то, что "Пушкина" можно моделировать, то есть моделировать процесс рождения речи.

Духовность.

Любая религия базируется на том, что нечто существует после нашей смерти. Здесь необходимо различать сознание и продукт этого сознания. Сознание – это работа примерно 100 млрд нервных клеток. А продукт – это результат работы этих миллиардов клеток, то есть в данном случае идея о том, что же остается после смерти. И некоторые считают, что мы будем после смерти вести жизнь бесплотную, некоторые – что мы переселимся в другие тела.

Духовность как нечто очень высокое, очень нравственное, противопоставляется в нашем сознании эгоизму, эгоцентризму, индивидуализму, концентрированная формула которого – "чужая боль не болит". Механизм, порождающий себялюбие, честолюбие, тщеславие, властолюбие, нетерпимость, гордыню, в данной модели человека вполне просматривается, и, какими бы отрицательными эти свойства нам не казались, - они полезны, именно они создают ситуации борьбы и острой конкуренции и являются главными предпосылками форсированного исторического развития. Однако есть одно важное "но", мешающее такой схеме развития, - коллективы со многими "личностями" не прочны, вместо полезной конкурентной борьбы они будут распадаться, в них органически присутствуют центробежные тенденции, которым надо что-то противопоставить, что-то способное цементировать коллективы. Это что-то есть доброта, из которой когда-то образуется и духовность.

В нашей схеме мера доброты, как мера способности оказывать внимание и сопереживать, определяется в большей степени коэффициентом пластичности, определяющим легкость перестройки своего эмоционального рисунка на рисунки других людей, сопряженной с некоторой платой за оказываемое внимание в виде отдаваемой при этом части своей энергии. Добрый, внимательный к другим людям, человек может стать центром коллектива, цементирующим коллектив и оберегающим его от распада из-за конкуренции и часто взаимной нетерпимости. Он может взять на себя функцию смягчать отношения в коллективе, примирять его членов и сделаться признанным авторитетным арбитром. Однако только одной доброты здесь будет мало, доброта – только первое условие для этого. Доброта должна создать острую критичность, а уж её разрешение при еще некоторых условиях сможет привести к становлению арбитра. Очень добрый человек не может не сопереживать другим, которым плохо и этим "раздает" себя – свою энергию. Для него чужая боль болит и этих болей много. При этом он оказывается критическим звеном своего коллектива и, как бы, чувствует за целое.

Чтобы коллектив стал устойчивой живой единицей, способной постоять за себя в трудной агрессивной среде, у него должен образоваться свой эмоциональный центр, задача которого чувствовать за целое и управлять этим целым. "Очень добрый человек" умеет чувствовать за целое, но надо, чтобы он умел управлять, воздействуя на членов коллектива в интересах всего коллектива. Если для лидеров важно было, обращая на себя внимание, получать дополнительную энергию от дополнительных структур в составе других людей, то теперь эта энергия идет и от главных структур тонкого мира и не только энергия, но и информация. Чтобы согласиться с такой схемой и преодолеть огромное предубеждение против "мистики", существующее у многих моих читателей, полезно понимать, что речь идет не об образовании в человеке чего-то нового, а о восстановлении потерянной, рудиментарной, архаической способности наших далеких предков. В эзотерике, пробуждение в человеке канала связи с тонким миром связывается с пробуждением “космического” сознания, если проще, то это обретение экстрасенсорных способностей различной силы, чаще всего в результате очень сильного кризиса в организме, когда организм оказывается на грани жизни и смерти и, может быть, еще в период внутриутробного развития.

"Очень добрый человек", если он еще и экстрасенс, легко становится вождем и арбитром небольшого племени, прежде всего, в силу способности улучшать самочувствие других людей. Сопереживая со многими, он обогащается их знаниями, их представлениями, обобщает их, и у него формируется более широкая модель мира, с ответами на нетривиальные вопросы, - а это путь к тому, чтобы стать "жрецом". Главное для него – ответственность за целое, за племя, за коллектив, для которого он становится эмоциональным центром. Вождь начинается с усиленной способности сопереживать, а эта способность более развита у женщин. Именно это, наверное, и объясняет длительную фазу матриархата в историческом развитии человека.

Талант и гений.

Можно себе представить, что в человеке сосуществует много сущностей: грубых, тонких и сверхтонких. Главный аргумент в пользу такого понимания человека в том, что при этом можно представить себе сквозной эволюционный ряд с внутренней причинностью от начального взрыва к человеку. Религии и парапсихология предлагают свои аргументы в пользу существования такого "сложного человека", которые для многих достаточны, а для многих нет. Сомнения ученых опираются не только на априорную уверенность "такого не может быть", но и на то, что для объяснения очень многого в человеке на базе сегодняшних знаний никакой мистики не требуется. Интеллектуальная и психологическая сферы человека удовлетворительно объясняются даже предложенной относительно простой рассматриваемой моделью, оставаясь при этом на уровне вполне вульгарного материализма.

В числе того, что наша модель пока не объясняет, входит: что такое гениальность, каковы ее механизмы и, в частности, почему гениальность так часто соседствует с психопатологиями (есть даже точка зрения, что это соседство обязательно, но только не всегда успевает вполне проявиться). Для объяснения механизма гениальности может быть привлечена вторая сущность человека, которую назовем пока условно "вторым мозгом". В состояниях вдохновения второй мозг работает, как ведущий, диктующий свои находки первому, роль которого - постараться зафиксировать эти находки и далее оценить их в своих эмоциональных механизмах. У гениальных поэтов и композиторов этого "далее" может не быть: процессы первого и второго мозга идут в согласованной оптимальной динамике на сравнительно длительных временных интервалах до тех пор, пока память первого мозга не устанет или чрезвычайный эмоциональный восторг первого мозга не прервет процесс. Поэты, при этом, говорят об ощущении подчиненности какой-то высшей силе, которая им диктует, их ведет.

Вспомним схему процесса мышления в индуктивном автомате, как модели человека ординарного, вполне обходящегося без второго полушария мозга. Там решается задача контроля над расходом питания в памяти и эмоциональном центре с целью недопущения его больших перерасходов. Для памяти эта задача трансформируется в задачу своевременного гашения очагов возбуждения, а возникающие при этом интенсивные генерации возбуждения омолаживают нейроны эмоционального центра. Память и эмоциональный центр работают как колебательная система периодами – абзацами: на положительной фазе, при избыточном для эмоционального центра питании, в памяти стимулируется образование очагов возбуждения, на отрицательной фазе - образуются хорошие условия для их гашения.

В мыслительном процессе очаги возбуждения гасятся за счет взаимопомощи, благодаря обмену по ассоциативным связям и тому, что на отрицательной фазе абзаца пороги нейронов значительно снижаются. Энергетически этот процесс трудный, потому что помощи от внешнего возбуждения рецепторных систем нет, как это имеет место при работе в хорошо знакомой области, когда процесс определяется преимущественно подтверждением ожидаемого. Устойчивость мыслительного процесса определяется хорошей ассоциативной преемственностью абзацев и хорошей ассоциативной связанностью очагов в группах, - хорошими знаниями предмета, объективной трудностью задачи, и опытом человека. Мыслительный процесс прерывается тогда, когда у очагов возбуждения недостаточно накопленного возбуждения для взрыва активности, который и является актом очередного понимания. В этом случае произойдет переключение интереса на что-то более значимое и приятное или разовьется сон.

Сон в "индуктивном автомате" - это режим работы и самоорганизации последовательностей больших нейронных групп, когда происходит глубокое функциональное обновление нейронов. В этом режиме эмоциональный центр получает большое и устойчивое возбуждение, что поддерживает его в хорошем устойчивом состоянии, в этом режиме он перестает работать как модулятор активности памяти. Возможен также режим поиска на части нейронной массы, когда мозг частично проснулся или еще не вполне заснул – этот режим можно интерпретировать как "быстрый" или парадоксальный сон, и связывать режимом подсознания. Это режим, в котором реализуется переработка информации, оптимизация формы знаний, образование обобщений и гипотез, - это то, что делает возможной интуицию.

Когда мыслительный процесс прервался до того, как мозг заснет или сменит тему, имеет место "кусочек" режима подсознания – поиск новой группы очагов возбуждения, которую он может использовать, не сменяя основных доминант, т.е. "темы" решаемой задачи. Это кусочки подсознания, когда человек ещё ничего не осознает, но ищет и ищет чего-нибудь нового в рамках решаемой задачи. Фактически мозг сам ищет дальние и не прямые ассоциации. Время такой активной прострации у людей разное, режим этот для памяти энергетически трудный, так как при этом эмоциональный центр ей не помогает. Он помогает появляться новым очагам возбуждения, но не помогает их гашению; гаситься они должны сами за счет усталости и альтернативности. От того, какое время активной прострации тот или иной человек выдерживает, зависят его способности преодолевать интеллектуальные трудности – мера его таланта.

Теперь о гениальности. Мы говорим о человеке, как о гении по неожиданности, яркости и значимости его мыслей, его творений. Интересно понять гениальность, через особенности работы мозга, чем технологически и физиологически гений отличается от людей ординарных, к каковым относятся и таланты. Творческая работа мозга гения создает состояние вдохновения, достаточно продолжительное по времени и иногда ощущаемое, как подчиненность какой-то ведущей силе. Такая работа мозга часто имеет место у поэта и у композитора и совершенно не свойственна людям техники и науки, значительные находки которых очень редки и вполне могут быть объяснены работой мозга в режиме подсознания без подсказок от каких-либо внешних помощников.

Качество работы мозга в физиологическом плане определяется устойчивой непрерывностью работы, когда абзацы легко переходят один в другой без "спотыканий". При этом легко решается задача минимизации расходов питания и для памяти и для эмоционального центра. Для такой работы надо, чтобы очаги возбуждения легко образовывались и легко гасились. Однако внутренняя самооценка работы мозга, влияющая на образование элементов памяти, определяется не минимизацией потребления питания, а радостями и горестями, возникающими при работе мозга. И радости, и особенно горести увеличивают расходы питания, ведут к снижению его оперативного запаса и этот фактор определяет, в конечном счете, процесс работы. Интересно здесь то, что при радостях увеличивается "сила" элементов памяти и ансамблей "радостных ситуаций", т.к. мозг к ним возвращается, повторяя удовольствия, и этот фактор может значительно превышать фактор опасности истощения оперативного запаса питания.

Поэт при вдохновении получает помощь, которая заключается в дополнительном возбуждении на элементы памяти нужных фраз и мыслей, подсказываются неожиданные интересные метафоры, но подсказки идут в русле знаний поэта, его опыта. Состояние вдохновения - это очень высокий темп и много удач. Просматривать и оценивать в своем полном ассоциативном поле некогда – надо успеть записать, продиктовать или, хотя бы как-то запомнить и "лететь" дальше, пока получается, ибо работа идет при быстром истощении резервов и скоро мозг откажет, потребует перерыва, расслабления.

Большие поэты создают шедевры, но очень дорого за это платят. Век их часто недолог, а потому и трагичен. Это является следствием частых творческих экстазов. Эмоциональная кульминация – это резкое увеличение внутренних резервов у небольшой части нейронов эмоционального центра, приводящее к их размножению при низких и снижающихся резервах в целом. Благодаря творческим экстазам масса нейронов эмоционального центра увеличивается, а возможности питания сохраняются. Создавать локальные избыточности запасов питания и новые экстазы, становится труднее – в этом, наверное, причина естественного снижения творческого потенциала. Возникает стресс, потеря уверенности в себе и необходимость поиска каких-то компенсаций. Теперь о главном, – о "помощниках".

Похоже, что в самом человеке – в его теле, есть второй человек способный помогать первому. С некоторых пор в физиологии и психологии людей стали разделять на левополушарных и правополушарных – первые люди техники, вторые – искусства. В этом есть глубокий смысл, заключающийся не в том, что это категорическое разделение либо - либо, а в том, что в человеке есть два механизма восприятия мира: телепатический и рецепторный, каждый со своей памятью и своим эмоциональным центром. В главной для познания мира зрительной системе входные устройства препарируют объект в последовательность простых движений глаза по разным направлениям и создают описание объекта в виде последовательности зрительных фонем. Эти фонемы уже далее объединяются в одном элементе, отвечающем уже объекту целиком. На разложение по направлениям и последующий синтез требуется время.

Еще четче зависимость от времени заметна в вербальной системе, – здесь замедление связано с инерцией в артикулярном аппарате и в работе легких. Поведение во внешней среде реализуется через работу мышечных систем с большими массами и инерцией. Но восприятие мира, и поведение в мире управляется эмоциональным центром и определяется его временными характеристиками, на которые вынуждены ориентироваться и процессы мышления, т.е. фактически на темпы речи.

Телепатическая система восприятия не имеет дела с механическими звеньями и потому, хотя и организована, вероятно, по той же логике: фонема - слог – слово – фраза – образ, но работает намного быстрее и, соответственно, выше и темпы работы её эмоционального центра. Объединяет телепатическую и рецепторную систему то, что элементы памяти этих двух систем, относящиеся к одним и тем же объектам внешнего мира, из-за одновременности их работы образуют возбуждающие связи. Это делает возможным обеспечить, на некоторых отрезках времени, хорошо согласованную работу обеих систем за счет обмена возбуждающими сигналами, когда системы работают в одинаковых понятийных контекстах. Работа в значительной мере происходит прямо на уровне "слов" с уменьшенной ролью "фонем". Эмоциональные центры при этом работают в энергетически трудном режиме. Это может соответствовать режиму поэтического или музыкального вдохновения и служить основой физиологии гения.

Эмоциональные состояния.

Эмоциональные состояния, такие как удивление, разочарование, обида, ревность, воодушевление, общая минорность или мажорность, очевидно, связаны с ситуациями, то есть с отношениями в данное время с внешним миром и с ситуациями в своей памяти. Главное в работе эмоционального центра состоит в умении согласовывать рисунки возрастного распределения его нейронов с рисунками внешних сигналов, включая согласование периода повторения рисунков с величиной критического возраста.

Существование разных состояний у эмоционального центра означает и то, что он может оказаться в них и без влияния внешних воздействий, а только за счет переключения ансамблей "влево" и "вправо" самими рисунками рельефа. Существование набора собственных состояний означает априорное существование наборов самоорганизующихся рельефов, для которых выполняются условия согласования некоторых временных характеристик. Главные из них - это скорости движения рельефов, времена восстановления высокой возбудимости у ансамблей "влево" и "вправо" после генерации и время рассасывания тормозных воздействий от генерирующих нейронов эмоционального центра на остальные его нейроны.

При исследовании эмоциональных состояний на данной упрощенной модели мозга, необходимо иметь в виду следующее: исследуется, прежде всего, собственная жизнь эмоционального центра, как бы "отключенного" от организма. От организма он получает только питание: нет внешних сигналов и нет воздействий от основной памяти на ансамбли "вправо" и "влево". Сами эти ансамбли входят в состав эмоционального центра.

Эмоциональные состояния человека, природу которых мы пытаемся понять через эту упрощенную модель, если они не подкрепляются ситуацией, непродолжительны и переходят в нейтральное состояние покоя. Состоянию покоя отвечает рельеф возрастного распределения в виде горизонтального отрезка и то, что все нейроны находятся примерно в одинаковых, удовлетворительных в смысле энергетики, состояниях. Это означает, что величины собственных резервов питания у всех нейронов в среднем за период обращения близки к некоторой норме, а максимальные и минимальные достигаемые при циркуляции значения далеки от тех, при которых возможны особые события смерти или размножения.

Совсем по-другому будет распределяться питание нейронов при сложных рельефах, отвечающих эмоциональным состояниям. На отдельных участках рельефа питание может превышать среднее, на других - быть недостаточным. Точки экстремальных значений для этих участков рельефа будут соответствовать моментам наибольшей эмоциональной выразительности и, в свою очередь, будут готовить условия для саморазрушения рельефа. Последнее легко себе представить, введя зависимость возбудимости нейронов эмоционального центра от величины резерва питания вблизи критических значений, то есть вблизи от состояния смерти и состояния размножения.

Зависимость эта такая, что при приближении резерва к нулю, возбудимость нейрона значительно возрастает, и он срабатывает раньше, чем это диктуется географией рельефа. Это нарушает рельеф и обеспечивает возврат эмоционального центра в состояние покоя. Долго быть в состоянии покоя эмоциональный центр, даже если он отключен от внешнего мира, в силу описанных выше динамических свойств, не может. Причиной же его "пробуждения" будут спонтанные срабатывания ансамблей "вправо" и "влево" из-за явления старения их нейронов.

Эмоциональные состояния всегда соотносятся со своими характерными рельефами. Каждый рельеф создает определенные воздействия на память и создаёт определенный ритмический рисунок возбуждения. В памяти при этом будут существовать области с ансамблями, настроенными на разные рисунки, когда-то порожденные работой этих ансамблей. Эмоциональное состояние "обида" будет создавать возбуждение для ансамбля "обида" и этого возбуждения может оказаться достаточным для запуска ансамбля. Теперь ансамбль "обида" сам станет очагом возбуждения и будет "стараться" создать ситуацию, окрашенную обидой. Если она возникнет, то ансамбль "обида" получит подтверждающее возбуждение уже от ситуации, и усиленно работая, поддержит свой рельеф. Если обида возникла от ситуации, то ансамбль "обида" поможет образоваться своему рельефу в эмоциональном центре. Такая положительная обратная связь памяти и эмоционального центра позволяет понять некоторые особенности поведения.

Понятия "Я", "Ты", "Он".

Как мы уже отмечали, самочувствие нейрона определяется по состоянию его питательного резерва. От чего зависят потребности в питании нейронов эмоционального центра, мы рассмотрели, теперь о возможностях. В модели индуктивного автомата питание в эмоциональный центр поступает в определённом количестве в единицу времени. Распределяется оно между нейронами, где-то между "всем поровну" и "пропорционально работе". Питание поступает от организма можно считать с некоторой постоянной скоростью, оно также может отниматься "на сторону" и приходить "со стороны", но это особые случаи, о которых будет сказано ниже.

Ансамбль управления питанием получает возбуждение от "приятностей": как прямых – рецепторных (ем конфету, гладят по головке), так и опосредованных - от работы положительно окрашенных ансамблей основной памяти ("ставлю мат", "бью фигуру противника"). Ансамбль получает также возбуждение и от неприятностей. Работа памяти при принятии решения, например, при выборе очередного хода в шахматах, сводится, в конечном счете, к эмоциональному взвешиванию просматриваемых вариантов и выделению того из них, у которого наибольшее усиление притока питания в эмоциональный центр. Накопление решимости сделать именно этот ход происходит через временное усиление связи у первого хода варианта, который кажется лучшим, но это другая тема.

Значение категории "Я" и обеспечивающих её нейронных конструкций для понимания человеческой психики трудно преувеличить. Попробуем наметить путь к такому пониманию. По пути надо будет не забыть и категории "Ты" и "Он". Что делает ансамбль "Я"? Очевидно, он, прежде всего, обеспечивает повышенное внимание к себе, любимому. Механизм этого таков: работа ансамблей "Я+" и "Я-" усиливает эмоциональные окрашенности ансамблей управления питанием. Генезис "Я+" и "Я-" ансамблей видится так.

Началом образования любого ансамбля является одновременная работа его нейронов, вызываемая, в частности, тем, что они возбуждаются от своей группы рецепторов. Собственные рецепторы для "Я+" и "Я-" получают возбуждение прямо от сильнейших в эмоциональном центре событий смерти и размножения его нейронов, создающими компоненты самочувствия. Связи от ансамблей "Я+" и "Я-" на ансамбли управления питанием будем считать не синаптическими (не избирательными), а полевыми (особыми физико-техническими) и притом априорно существующими. Интенсивная работа этих связей бывает редко, она связана с особо сильной болью или радостью, которые у развитого человека бывают не часто.

Другое дело в эмбриогенезе при резких переходах состояний, при ломке и реорганизации организма. Именно тогда и должны были возникнуть ансамбли "Я+" и "Я-". С их появлением организм приобрёл важную способность ощущать себя и пытаться реагировать на неприятности, не дожидаясь их полного развития. Рельефы эмоциональных состояний будут влиять на возбудимости ансамблей "Я", "Ты", "Он", а их работа будет усиливать эти рельефы и акцентировать соответствующие состояния – их кульминационные точки. Психика формируется жизнью, отношениями в жизни, социальностью отношений, но начинается не с чистого листа. На эту предпрограммированность будущих эмоционально-психических и социально-психических процессов и хотелось здесь обратить внимание. С того, как возникают эти предпрограммированности, и надо начинать экспериментальное моделирование и уточнение механизмов и конструкций. К сожалению, наше "Я" умрет вместе с мозгом, потому что "Я" – это и есть наш мозг. Наше "Я" – это просто уникальная комбинация огромного количества нейронов и их связей. Когда прекращается кровоснабжение мозга, его клетки через несколько минут начинают умирать, и наше "Я" исчезает.

Понятия "Хочу", "Мое".

Первичная задача, которая решается в нейронной модели, состоит в том, чтобы обеспечивать существование нейронов в условиях ограниченного питания. Решается она тем, что создаются условия, обеспечивающие для нейронов омолаживающие генерации. Условия эти в образовании коллективов взаимопомощи – нейронных ансамблей - и в том, чтобы обеспечить для них возможность высокочастотных генераций. Это задача образования и гашения очагов возбуждения, которая представляет собой оперативную задачу нейронной машины.

Образование очагов возбуждения – это образование очагов желания, их гашение, если оно происходит за счет высокочастотных генераций ансамбля, - это реализация желаний. Желания могут уточняться до: "увидеть", "услышать", "сделать", "получить", "понять". Все это будет сводиться к тому, чтобы погасить очаг возбуждения. Для этого необходимо, чтобы выполнялись два условия. Первое – ансамбль-очаг должен получить возбуждение до активации от других ансамблей и своих рецепторов, от которых на него есть синаптические связи, отражающие опыт – знания нейронной машины. Второе – у ансамбля-очага должен быть существенно понижен порог рефрактерности нейронов. Это достигается за счет того, что ансамбли в состоянии очагов возбуждения создают возбуждающее воздействие на ансамбль “влево”, достаточное для его включения.

В результате критический возраст медленно сдвигается влево, создавая эмоциональный минус. При некотором его значении сможет сработать ансамбль "вправо" и значение критического возраста примерно зафиксируется, совершая небольшие колебания около точки равновесия. Ансамбли "влево" и "вправо" работают при этом поочередно, малыми сериями низкочастотных разрядов. Именно это и будет состоянием "хочу". Что именно "хочу" зависит от того, какой конкретной ситуации соответствует ансамбль-очаг возбуждения. Эмоциональное состояние "хочу" строит в памяти свой ансамбль "хочу", становящийся носителем понятия "хочу".

Нейронная машина, находясь в бодрствующем состоянии и в хорошо знакомых средах, работает четко выраженными трехфазными абзацами. Фаза образования очагов возбуждения или оформление желаний - это фаза действия, реализующая усилия и гасящая очаг возбуждения через высокочастотную генерацию и фаза оценки. При правильном действии - это фаза награды и удовольствия. Очевидно, что состояние "хочу" особенно продолжительным быть не может, так как при этом будут уменьшаться резервы питания (ухудшение самочувствия), что и будет приводить к переключению интереса или моторной разрядке.

Ситуации "очень хорошо знакомо", в согласовании деталей процесса в памяти и в эмоциональном центре хорошо сфазированы, а это значит, что они эмоционально маловыразительны. Но это только в том случае, если в реальности все в точности то же, как много раз бывало прежде. А если не совсем так, то правильной абзац не получится, очаг возбуждения не погасится, и вместо удовольствия возникнет раздражение, – ожидаемое не подтвердилось. В этом случае начнет формироваться второй ансамбль "очень хорошо знакомо" и между ним и ансамблем "Я" возникнут возбуждающие синаптические связи.

Второй ансамбль "очень хорошо знакомо", оказывается по смыслу ансамблем "Мое" и ведёт к пониманию работы механизма собственности, механизма амбиций, к пониманию начал социальности. Новое всегда обладает некоторой эмоционально положительной окрашенностью, действующей через механизм питания. При работе ансамбля "Мое" с ансамблем "Я+" эта окрашенность, вернее её действие, значительно усиливается. Ансамбль легко повторно становится очагом возбуждения, что заставляет искать повторного контакта и новую радость и т.д. В конце концов, это ведет к надоеданию, снижению роли эмоциональных процессов и значит к снижению награды.

Если хорошо согласованная последовательность (хочу - вижу - беру) нарушена, рука пришла на определенное место, но тактильных сигналов нет. В абзаце сбой, очаг возбуждения не погасился, появилось некое отрицательное самочувствие. Нормально это вызовет мобилизацию внимания, понимание изменения ситуации и, может быть, причины этого и исправление действия. Это в том случае если ансамбли "Мой" и особенно "Я-" не работают. А если работают, то появившееся отрицательное впечатление будет усилено до величин, иногда способных вызвать истерический взрыв. Будет взрыв или реакция окажется более спокойной, зависит от ситуации в целом и от особенностей данной нейронной машины – от величины возбудимости её ансамбля "Я+", выражающей степень себялюбия данной машины.

Когда дело доходит до истерики или близко к тому, а работа памяти при этом, в конце концов, находит причину изменения привычной ситуации и находит того, кто её изменил – некого "Васю", то связи в ансамбле "Вася" усиливаются и появляются новые связи от "Васи" на "Я-". Это означает проявление повышенного внимания к "Васе" и появления неприязни к нему безотносительно к первопричине её образовавшей.

Понятия "Я" и "Второе Я".

Рабочий механизм, обуславливающий индивидуальность, интересно увидеть непосредственно в эмоциональном центре, через различия скоростей старения его нейронов у разных людей. Есть основание предположить, что у человека нейроны эмоционального центра разделены на несколько групп с различными скоростями старения, а в каждой из групп скорости старения у различных людей также немного различны. Фундаментальное предположение заключается в том, что у каждого человека свой уникальный набор скоростей старения, который и обуславливает, в первую очередь, его личность. Нервные клетки всегда стараются согласовывать последовательность своих действий и процессов со своим возрастным рельефом. Не факты действий и процессов, а их рисунки, темпы, амплитуды, паузы. Это в тех случаях, когда сами рисунки не являются жестко навязанными извне. А если они навязаны, то будет возникать и накапливаться эмоциональный дискомфорт. Подчиненность своему рельефу приводит к появлению индивидуальных особенностей: своеобразных интонаций, походки. Более того, если собственный рельеф оформляется уже в раннем эмбриогенезе, то и пропорции тела, особенности лица и мимики и даже особенности эндокринной системы окажутся ему подчиненными.

Для человека, наверное, как ни для кого более, особое место в жизни играет общение. Большая трудность проблемы общения заключается в различиях собственных рисунков у разных людей. Вытекает из этого очень многое. Представим себе типичную жизненную ситуацию: "Я" разговариваю с "Васей", слушаю его. "Я" человек воспитанный и от природы "хороший". "Вася" говорит известные и мало интересные мне вещи, говорит темпераментно и пространно. Механизмы моего эмоционального центра, связанные с возможностью изменять критический возраст, пытаются настроиться на "Васины" рисунки, но мой собственный рисунок эту настройку сбивает – у меня накапливается дискомфорт, но воспитанность не позволяет ему разряжаться через какие-то акты агрессии, заставляет терпеть. Но у меня есть в запасе еще одно средство справиться с собой – ведь "Я" человек "хороший". Средство это в возможности прямо подстраивать скорости старения нейронов моего эмоционального центра под скорость "Васиного" центра. Это подстройка на чужой рисунок у разных людей различна, и зависит от значения их индивидуального коэффициента пластичности – от коэффициента доброты. Второй коэффициент – это коэффициент агрессивности.

Теперь у нас очень важный для осмысления проблемы общения вопрос: зачем "Васе" собеседник, почему ему нужно, чтобы кто-то его слушал. Концепция собственной жизни мозга опирается на то, что мозг не может не работать, – при работе нейроны омолаживаются и снижают потребности в питании. У человека, когда у него хорошо развита речь и достаточно знаний, основной вид работы мозга – фантазирование. Если фантазирование управляется сильными доминантами (нерешенными, застрявшими задачами), которые должно погасить, то оно превращается в процесс мышления. Длинные ассоциативные цепи возможны только за счет речи, разговора: если говорю, то сам себя слышу. Работа за счет монологов во внутренней речи (про себя) требует очень хорошей согласованности памяти и эмоционального центра, а этого у "Васи" не получается – эмоциональному центру не хватает энергии. Когда у "Васи" есть благожелательный собеседник уже настроенный на его словоизлияния, то это уже ему несколько поможет – это некоторый вариант дирижера, но этого мало. Важнейшее положение заключается в том, что внимающий собеседник прямо отдает "Васе" часть своей энергии как плату за свое внимание к "Васе". Способность вызвать к себе интерес, обратить на себя внимание, степень которой зафиксирована в коэффициенте "агрессивность", является одновременно способностью отнимать энергию. Отметим только, что в памяти человека образуется особый ансамбль, прямо отвечающий его индивидуальности – "Второе Я", и ансамбли, прямо отвечающие индивидуальности его знакомого – его "Второе Я". Эти ансамбли организуются из особых много связанных нейронов, умеющих настраиваться и помнить свои временные рисунки – рельефы. "Второе Я" моих знакомых в моей памяти – это главное в механизме их узнавания, поскольку их индивидуальным рисунком окрашено всё в них: внешний вид в любом ракурсе, движения, и речь.

Понятие "Третье Я". Лидеры.

Ведущих оснований исторического процесса развития человечества, развития цивилизации два: конкуренция за внимание и рефлексия – способность видеть себя со стороны и в сопоставлении с другими. Американский нейрофизиолог Дик Свааб говорит: "Именно потому, что у человека мало свободной воли, нам и нужна свобода. Мы не можем выбирать, быть нам геями или гетеросексуалами. Мы не можем выбирать между маленьким IQ и большим: IQ на 88 процентов зависит от того, что мы генетически унаследовали. Мы не можем выбирать, какой тип работы нам нравится, а какой нет. Почти все предопределено наследственностью и условиями развития. Но именно потому, что мы не выбираем, единственный вариант жить достойно – это жить в соответствии с тем, как предопределен наш мозг. А для этого нужна свобода выбора – до тех пор, пока она не мешает свободе выбора других. И эта свобода должна быть всегда – и когда вы выбираете работу, и когда выбираете полового партнера. Еще Спиноза говорил, что смысл существования государства – гарантировать эту свободу. Но в некоторых странах, к сожалению, этого до сих пор не понимают."

Исторический процесс обусловлен не голодом и другими нашими трудностями, а в основном тем, что в обществах, в различных коллективах возникают лидеры. Возникают они потому, что у большинства членов человеческих групп есть потребность в лидерах, а у меньшинства есть задатки лидером стать. Разделение на эти большинство и меньшинство обусловлено некоторыми особенностями психики, некоторыми малыми нюансами физиологии, которые можно увидеть в схеме работы эмоционального центра.

Одна из важнейших характеристик человека – его решительность или нерешительность в ситуациях, действиях, суждениях, свойственная ему мера осторожности. Особенно четко она проявляется при принятии решения, когда надо сделать выбор между двумя решениями при не очевидных преимуществах между ними.. Управление критическим возрастом с помощью ансамблей "влево" и "вправо" даёт возможность попадать в состояние устойчивого неравновесия. Это когда, после принятия решения и начала его выполнения, включается отменяющий это действие ансамбль "осторожно". Это и результат страха перед надвигающимся большим психическим усилием и результат того, что система увидела в этот момент другое решение. Ситуация – "преддействие" очень энергоемка, и если она затягивается, то резервы питания быстро расходуются, и возникает состояние "очень плохо".

Представители решительного меньшинства – лидеры отличаются тем, что у них ансамбль "влево", начав генерацию, очень быстро переходит в высокочастотный режим, когда прекратить её он уже не сможет до тех пор, пока у нейронов значительно не повысятся статические пороги. У лидеров физиологически нет времени передумать, если действие уже начато, а у не лидеров это время есть. Польза лидера в коллективе в том, что, начав действие, он увлекает за собой и других, снимая с них необходимость принимать решения, снимая с них дискомфорт ситуаций метаний между несколькими решениями и в ситуациях "делать" или "вообще ничего не делать".

Коллектив привыкает держать лидера в поле зрения, в поле своего внимания и этим постоянно его энергетически поддерживает, а лидер привыкает к этой подпитке и становится зависимым от неё. Через какое-то время обходиться без неё ему уже трудно, он вынужден специально обращать на себя внимание. Для этого он должен быть сильным, умным, интересным, чтобы интерес к нему не переключался на других лидеров. Возникает острая конкуренция лидеров за внимание коллектива. Она представляет собой важнейший стимул совершенствования, главный стимул развития общества.

Второй фактор исторического процесса связан с появлением механизма рефлексии, с возможностью связывать себя с другими, с увеличением в связи с этим поля своих желаний, своих устремлений. Механизм рефлексии основан на появлении в памяти конструкции "Третий Он". Конструкция "Третий Он" - это обобщение, объединение очень многих особенностей "Васи". Для "Васи" это имя, внешние особенности, пристрастия, таланты, собственность и все что угодно, его как-то характеризующее.

Рефлексия начинается с появления возбуждающей связи от "Третьего Васи" на ансамбль "Мое главное Я". Когда работает ансамбль "Третий Вася" и величина связи от него на "Мое главное Я" достаточно велика, оно запускается и возникает ситуация подмены: "Я оказывается Васей". Нормальная ситуация подмены непродолжительна, и происходит смешивание моей жизненной ситуации с "Васиными" характеристиками: что смог бы "Вася" на моем месте, и оценка этого в моём эмоциональном центре.

После того, как "Третий Вася" закончил работать и получил эмоциональную оценку, я провожу эмоциональную оценку своих возможностей в той же ситуации, и вижу разницу между мной и "Васей". Вижу – в чью она пользу, и могу ли я относиться к "Васе" снисходительно или с завистью. При этом устанавливается мой рейтинг, моя эмоциональная оценка себя. При сравнении не в мою пользу положительным моментом будет то, что у меня образуются цели (доминанты в памяти), которые заставят меня двигаться к новым умениям, приобретениям, знаниям, победам.

Заключение.

Развитие человечества на каждом историческом этапе чаще определялось борьбой лидеров за власть, их обидами и завистью, чем борьбой классов, наций и религий, как нам долго и настойчиво внушали при социализме. Перераспределение "хлеба" никогда не было ведущим фактором исторического процесса, а "наживкой", с помощью которой лидеры пытались мобилизовать себе в помощь большие человеческие массы. При построении основ нового общества неплохо было бы использовать в качестве модели не очередной "...изм", а опыт организации больших сообществ нейронов в мозгу человека, а их там значительно больше, чем людей на земле. Это к тому, что человек за счёт своей организации работы мозга пережил массу катаклизмов и развился в высшее существо природы. Работа мозга основана на принципах оптимизации самочувствия в условиях ограниченного питания за счёт взаимопомощи, не коррумпированности, а не за счёт конкурентной борьбы за ресурсы. Поэтому на вопрос: какое общество мы строим, нужно ответить себе, что мы строим общество с оптимальным самочувствием в условиях ограниченных ресурсов.

Стихийно мы подходим к принципам управления по самочувствию, когда говорим о "всё для человека, всё для блага человека" и "национальных" интересах. Надо только правильно определять эти интересы. При этом необходимо определить параметры самочувствия и найти рычаги снижения потребления ресурсов его членами за счёт взаимопомощи путём реализации принципа - "целое ради части". В конце концов, всё, что нам нужно в этом мире – это любовь. Очень часто эти принципы "срабатывают" в трудные для общества времена: войны, землетрясения, наводнения и т.д. Общество сплачивается, чтобы выжить. Это часто происходит на генетическом уровне, поскольку в процессе естественного отбора, именно за счёт этого, и выжила современная популяция людей. Хотелось бы, чтобы и психология внесла свой посильный вклад в этот процесс.

Литература:

1. Интеллектуальная квазибиологическая система (Индуктивный автомат), Л.Б. Емельянов-Ярославский. – М.: Наука, 1990